Рукопись Ильи Бояшова, фрагмент из книги "Эдем"

Рододендроны были сочны. Ведь до сих пор помню – изумительны. Стены почти скрыты (девичий виноград). За цветами-зазывалами, яркими, как арлекины, несомненно, рай: дух его словно под цирковой шатер затянул. Фиговые деревья! Боже мой, неужели баккуроты?! Несомненно, дело было весной. Что же еще, кроме нее, сработало таким верным магнитом? Любопытство (кто из нас не раб любопытства, кто не проклинает его потом!) гнало вниз по узкой аллейке. Я приписал это чертово, поганое, несносное весеннее любопытство тяге к прекрасному. Разумеется, дело в эстетике, в увлечении флорой. Зачем же еще тогда было совать сюда свой нос? «Господи, почему же ты оставил меня?!» Лавр, плющ, остролист, кипарис, можжевельник, лох серебристый, лаванда, розмарин, канадская ель, ель простая, сосна карликовая ...– недурно, недурно…